Чиновный статус русских дипломатов в посольских отношениях Русского государства с кочевниками севера Центральной Азии в XVII в.

В статье впервые в историографии анализируется чиновный (социальный) статус русских дипломатов, которые направлялись в XVII в. с дипломатическими поручениями к главам кочевых военно-политических объединений севера Центральной Азии. Цель исследования - анализ чиновного статуса русских дипломатов и определение характера восприятия московским правительством статуса контрагента. Методы и материалы. Статья написана на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных документов. Проведена систематизация и генерализация количественных и качественных данных о чиновном статусе русских дипломатов, выявленных в делопроизводственной документации (царских указах, наказах и наказных памятях, статейных списках, отписках воевод). Результаты исследования. Установлено, что посольства в Киргизскую и Телеутскую землицы, Джунгарию и Монголию возглавляли, как правило, дети боярские, а также «начальные люди» - казачьи головы, атаманы, пятидесятники, десятники. Дипломатические миссии также нередко поручались рядовым служилым людям и изредка представителям коренного (нерусского) населения. Выводы. В семиотическом пространстве «посольского обычая» Российского государства в XVII в. посылка дипломатов незнатного происхождения и низкого социального статуса выполняла важную смысловую нагрузку: российское правительство явно демонстрировало, что тюркским и монгольским кочевым правителям оказывается меньше «чести», а также подчеркивало их неравный статус по отношению к русскому царю. Учитывая, что Русское государство стремилось установить контроль над кочевыми военно-политическими объединениями севера Центральной Азии и привести кочевую элиту «под государеву высокую руку», отправка с дипломатическими поручениями сибирских служилых людей являлась вполне адекватной целям русской экспансионистской политики. Низкий чин посла свидетельствовал не только о политическом превосходстве русского царя над кочевыми правителями, но и о восприятии русской стороной кочевников как потенциальных подданных этого царя.